Жизнь интереснее, чем вам кажется

«Цвет надежды» – игра, созданная по одноименному фанфику, что уже удивительно, так как сама игра с точки зрения оригинального произведения – уже некий фанфик. Таким образом, мы получаем фанфик на фанфик.
Вообще, если уж обращаться к вторичному творчеству на основе книг Роулинг, то, признаться, выделить что-то достойное очень сложно. Из всего прочитанного могу отметить «Дом Реддлов» и «Дом Гонтов», написанной некоей Кандидой Малфой, а также «Драко Малфой и Тайная комната» от Сольвейг, но последний носит до того откровенно содомский характер, что просто ужас. «Цвет надежды» вызвал у меня противоречивые чувства, в основном, за счет слишком вольного обращения с каноном. В частности (и это важно) в произведении идет 1976 год, когда в Британии уже гремела война с Темным лордом, однако автор отодвигает событийный пласт несколько дальше и, вуаля, магический мир может спать спокойно – про белые маски Упивающихся Смертью еще никто ничего не знает.

Тем не менее, проект получился на удивление интересным. Позиция МГ «молодые мастера для молодых игроков» была блестяще выдержана на первой игре, но дала вполне понятные сбои на второй. Молодые игроки очень быстро перестают быть таковыми, накапливая опыт и, в том числе, взаимные противоречия с молодыми мастерами. В конечном итоге мы получаем старую, как мир, ситуацию – мама вдруг обнаруживает, что сын вырос и больше не желает ее слушаться. Мама здесь, понятное дело – мастера, а сын – игроки. Попытки вернуть блудное чадо под родительское крыло всегда заканчивались одинаково.

Кроме того, на второй проект были приглашены известные и опытные игроки, которые сами привыкли задавать тон. В частности, преподавателем чар был Банцес, ЗОТС – Сет, зелий – Десколада, теории магии – Дана, и так далее.
В неожиданных ролях себя проявили Барс и Чай из Уфы. Завзятые гриффиндорцы, они играли в этот раз законченных слизеринцев, и снискали на этой почве немало положительных откликов. Чай вообще была немного Томом Реддлом, но это мутная история.

Я ехал на «Цвет надежды» Аластором Грюмом, аврором, психом-параноиком, и, по совместительству, деканом Рейвенкло и преподавателем истории магии. Признаться, меня в значительной степени подвели невыразимые причины – мне до того хотелось пообщаться со многими друзьями, что я совершал вещи, для Грюма маловероятные – например, запросто беседовал с Люциусом Малфоем, тренировал чары с Рудольфусом Лестрейнджем и даже (о ужас!) пил чай в гостиной Слизерина. Это тем более снижает ценность моей игры, что на первой игре я не ел и не пил ничего, что не приготовил сам! Паранойя дала трещину. Конечно, я пытался быть чуточку настороже, например, говоря всем, чтобы они не смели стоять за моей спиной, но феерический образ значительно померк, и большая часть отыгрыша пришлась на ОБВМ.
ОБВМ-ить одному неинтересно, поэтому с целью обогащения внутреннего мира перед игрой были найдены два родственника. Родной племянницей стала Элли в роли Элоизы Герман, рассеянной слизеринки, а крестным сыном – Сефирот в роли Эдварда Найвза, непоседливого гриффиндорца.
Именно благодаря Сефироту я словил момент той самой рОлевой игры, ради которого и приезжал. Обуреваемый сомнениями Эдвард спросил Грюма, что тот может рассказать о его отце, и меня понесло. Сразу живо представился 1945 год, победная поступь британских авроров в войне с Грюндевальдом, и я, такой юный еще Аластор, сбегающий «на фронт» вместе с однокашником Адамом Найвзом.

Так вот, я играл аврора, потерявшего ногу во время боевых операций, и потому весьма прозаически относящегося ко многим вещам. Мне везде виделись враги, кругом чудились заговоры, и со всем этим нужно было что-то немедленно сделать. Образ мышления «отставного военного» был прям до невозможности – если есть враг, его нужно уничтожить, не до судебных проволочек. Именно поэтому я ходил и предлагал всем «жахнуть». К сожалению, это слово повторялось так часто, что очень быстро из параноидального желания всех убить стало восприниматься не более чем неудачной шуткой.