В эти выходные удалось посетить кинотеатр и оценить, наконец, превознесенного молвой «Эрагона», снятого по одноименной книге Кристофера Паолини. Анонсы типа «Новый Гарри Поттер» и «Эрагон» превзошел Роулинг» встречались почти на каждом шагу. По окончании просмотра неудержимо тянуло согласиться и с чародеем Дарзой, и с королем Защитников, которые при встрече с юным героем всякий раз говорят: «Эрагон. Я ожидал более… в общем, я ожидал более!» Вероятно, критики, превозносившие Паолини до небес, никогда не читали Сапковского, Ле Гуин или Маккефри.

Действительно, нельзя не согласиться.

Итак, как мы узнаем в первые секунды фильма, есть страна Алагейзия, когда-то управляемая добрыми и могущественными Всадниками Драконов, и теперь управляемая злым королем Гальбаториксом. Король этот имеет стандартный набор качеств, позволяющих его легко отнести к главным злодеям – он клятвопреступник, тиран, и т.д., и т.п. Единственное, что позволяет хорошо относиться к королю – это то, что его играет Джон Малкович. Правда, за все время фильма он ни разу не выходит из своего тронного зала, так что даже такому таланту было сложновато развернуться. Есть Эрагон – деревенский мальчонка, живущий со своим дядей и братом на ферме и зарабатывающий на жизнь охотой. Его в экранизации сыграл симпатяга Эд Спилерс, до сих пор в титульных ролях не замеченный. Все в его жизни было до поры до времени четко определено. Он знал всех окрестных жителей, дружил с кузнецом, ненавидел мясника и заглядывался на его дочурку… Все настолько добродушно-правдоподобно и по селянски, что на блевоту тянет. Но вот случается событие – Эрагон находит яйцо дракона, и это переворачивает всю его жизнь.

Правда, при обнаружении яйца и появлении из него дракона Эд Спилерс так нехорошо тупит, что кажется, будто бы дракон – самый умный персонаж едва ли не во всем фильме. «Ой, ты не птица!», - говорит он едва вылупившейся Сапфире. Ну неужели?! А чего стоит доводящее до колик подбрасывание драконицы в воздух: «Ну ты же умеешь летать, я знаю!»

С обретением дракона наш юный протагонист узнает, что когда-то были Всадники (именно так – с большой буквы), что его имя – это имя первого Всадника, что Гальбаторикс предал всех и захватил власть. То, что когда-то миром управляли великие и благородные Всадники на Драконах, нам рассказали М. Трейс и У. Хикмен в своей блестящей базовой «Саге о Копье», оттуда же мы знаем историю предательства и падения, появления «злых» и «нехороших» всадников и т.д.

Все это он узнает (от кого б вы думали?) внешне безобидного местного сказителя Брома. В общем, как и положено для всех Гэндальфов, которых изначально боятся титульные злодеи, старикан оказывается тем еще мудрецом и великим воином, от одного звука имени которого у врагов начинают трястись поджилки.

Сюжет, как вы видите, построен на архетипе «Властелина Колец» Толкиена. Точно так же живущему в селянской глуши Эрагону-Фродо известный изначально как сказитель, а впоследствии и воин-мудрец Бром-Гэндальф, сообщает о великой миссии и предназначении – свергнуть короля Гальбаторикса – уничтожить Кольцо Всевластья. Конечно же, недоверчивый протагонист сомневается, но грозные и страшные Назгулы… простите, раззаки, его убеждают в истинности происходящего – и Эрагон волей-неволей отправляется совершать свой до ужаса предсказуемый квест.

Покидая родной дом, Эрагон бросает последний взгляд на него с вершины холма. По какой-то чудовищной ошибке именно этот взгляд режиссер решил взять в кадр. В глазах юного героя, бросающего вызов Тьме, так и читается: «Блин, новый номер Плейбоя под подушкой остался!»

На время квеста Эрагон перепрофилируется в юного Геда Ястреба из «Волшебника Земноморья» Урсулы ле Гуин, уясняя для себя, что магией таки да, движет Истинная Речь и заклинания – сиречь слова Истинного Языка. Зачем Кристоферу Паолини было необходимо слизывать эту идею без изменений у пани Урсулы, также непонятно.

Совсем забыл сказать, что дракона Сапфиру Эрагон ЗАПЕЧАТЛЕВАЕТ совсем как во «Всадниках Перна» Энн Маккефри – юный всадник встречается взглядом с только что родившимся драконом – и судьба их сплетается на всю жизнь. Так же, как и Всадники Маккефри, Эрагон общается с драконом с помощью ментальной передачи мыслей, и также не мыслит жизни без своего дракона.

Но и это еще не все! Некоторые эпизоды производят впечатление забракованных дублей «Властелина Колец», а именно, «Двух Башен». Чародей Дарза, с возвышения приветствующий орду ургалов, до боли похож на Сарумана, отправляющего в поход армию урукхаев. Сходство усиливается точь-в-точь одинаковыми жестами и того, и другого. А уж исход – битва за Хельмову Крепь, виноват, штурм подгорной крепости Защитников, похожи до безобразия.

Я перечислил только самые явные заимствования, позволяющие сделать вывод – «Эрагон» - это чисто компилятивная книга и фильм, не открывающая ничего нового.

***

Количество ляпов в книге таково, что я просто сбился со счета. Все их нет необходимости перечислять, но некоторые до того интересны, что о них нельзя не сказать.

Неоднократно в книге подчеркивается, что истинных размеров планеты ее обитатели еще не знают, более того – края карты на форзаце размыты, как будто там никогда никто не бывал. Однако же трактир, в который не преминули заглянуть Эрагон со спутниками, называется «Золотой глобус». Очевидно, почему стал возможен глобус – Паолини просто не подозревает.

В книге напрочь отсутствует внятная метрическая система. Если не принимать во внимание всегдашнюю путаницу «два фута» или «полметра», то наиболее впечатляющими являются «две длины дракона», «на расстоянии полета копья», «на расстоянии плевка». Очевидно, в таком пестром разнообразии сами жители этого мира умеют хотя бы приблизительно разбираться. Ну, плюс-минус трамвайная остановка.

Что касается вооружения народа, не обремененного сколько-нибудь четкими мерками, то и здесь встречаются находки, достойные занять место в любом музее. Это, например, некие «боевые вилы» (Ужас! Забодают насмерть!) или «секиры на ручках в рост человека». Наверное, имелись в виду алебарды, но установить точно невозможно.

В замечательном эпизоде с преодолением реки драконица Сапфира перелетает реку и, вернувшись, сообщает: «Здесь излучина – и самое широкое место». Я не такой специалист по рекам, как дракон, и не буду с уверенностью утверждать, что вот так запросто можно определить, что именно это – самое широкое место.

К числу выдающихся языковых достижений принадлежат и «аккорды, от которых исходило сияние». Я просто хочу себе это представить, но воображение бессильно.

Впрочем, такие речевые изыски, которые вполне можно списать на переводчика, встречаются чем дальше, тем круче. Самая непонятная фраза книги: «Эрагон смотрел на проплывающие мимо вершины гор, которые уходили за облака, хотя и Сапфира летела довольно высоко над землей». Совершенно чудесное рентгеновское зрение! Смотреть на вершины гор за облаками, просто так пролетая мимо – это роскошь, которую не каждый себе может позволить.